Читать отрывок бесплатно

Часть 1

Роман спустился к завтраку, сел за стол и рассеянно уставился в чашку с кофе.

— Знаешь, родители окончательно отказались от оцифровки. Вчера подписали завещание…

Инга вопросительно посмотрела на него, но промолчала. Словно ждала продолжения.

— На дворе конец двадцать первого века… Мрак. Не думал, что они способны этим всерьез руководствоваться. Душа, мистика вся эта, канал какой-то…

— Какой канал?

— Ну, отец как-то говорил мне, что личность без души — пустая оболочка, а канал, через который в эту оболочку приходит жизнь, в виртуальном пространстве отсутствует. Но наши приборы давно способны зафиксировать все проявления мозговой активности человека, собрать всю память с малейшими оттенками ощущений… Где этот канал, кто его видел? Я не понимаю: неужели они не хотят продолжать общаться друг с другом, со мной, с нами, с друзьями?.. Чем вообще подкреплены все эти рассуждения о душе?

Роман посмотрел на Ингу внимательно. Она сидела в застывшей позе, не шевелясь, словно у нее что-то болело и она изо всех сил пыталась с этим справиться. Руки, обнявшие чашку кофе, были словно сведены судорогой, пальцы побелели и немного дрожали.

— Инь, что-то случилось? Тебя так сильно это расстроило? — обеспокоенно спросил он.

— Ром, я хочу пройти тест.

Инга выдохнула это, словно прыгнула в ледяную воду с высокой скалы — решительно, отчаянно, бесповоротно…

И вслед за этим Роман ощутил и свое падение — в бездонную черную шахту, ему пришлось судорожно сглотнуть, чтоб остановить подкатившую тошноту. Он вроде как продолжал сидеть на стуле, как и Инга, обнимая руками чашку, ничего вокруг не менялось, но каким-то странным образом кухня, в которой обычно было очень много света — панорамные окна, лимонные с белым цвета дизайна, большое пространство, — стала вдруг казаться душным и тесным склепом, и посреди яркого солнечного утра перед его глазами начала разворачиваться густая и липкая темнота.

— Инь, ты же знаешь: посмертная оцифровка куда безопаснее тестового режима…

— Да, знаю. Но мне всего сорок два, и у меня достаточно хорошее здоровье. И ты знаешь, что я каждые три месяца комиссию прохожу, иначе бы я не летала… А твоим родителям — семьдесят девять и восемьдесят пять, но им же разрешили пройти тест? Вряд ли у меня могут быть противопоказания.

— Иня, но ты же знаешь, что лучше не рисковать….

— Ром, я рискую своей жизнью, соглашаясь на оцифровку. Всей жизнью. Возможно, и той ее частью, о которой мы все еще плохо знаем, но даже если никто не может доказать ее наличия, пока никто не доказал ее отсутствия. Мы вообще все время чем-то рискуем. А тут на кону совсем не шуточные вещи. У нас будет только одна попытка это всерьез решить.

— Иня, но мы уже все решили, у нас страховка, контракт…

— И по этому контракту я могу пройти тест.

— Но ведь когда мы покупали страховку, ты согласилась без всяких возражений! Что произошло-то? Почему ты вдруг сомневаешься?

— Я всегда сомневалась, если честно. Но меня добило то, что после теста твои родители окончательно отказались. Я знаю твоего отца более пятнадцати лет. Он просто так не откажется от продолжения жизни… Значит, были причины. И я хочу быть уверена, что я знаю, на что иду.

— Черт, Инь, да мои родители всегда были со странностями! — Роман начал заводиться. У него было ощущение, что отец с матерью своим решением не только лишают его права на продолжение с ними контакта после физической смерти, но еще и отнимают жену, ломают их общие ценности, ориентиры, словно родители влезли в его жизнь и топтались по ней как хотели.

— Ром, не злись. Дело не в них, дело во мне. Они только повод. Я хочу пройти тест, и это окончательно. Ты поможешь мне? Или будешь злиться?

Роман понял, что ему трудно совладать с собой, с этим ощущением падения, со злостью, с тем, что, казалось, рушится все. Он чувствовал приближение чего-то смутно тревожного, мрачного, тяжелого и неизбежность этого.

— Потом обсудим, мне нужно подумать, — бросил он и, допив кофе залпом, буквально вылетел из дома. Впереди был рабочий день, можно было погрузиться в него, и это было лучшее, что он мог сейчас придумать.

Несколько дней они молчали об этом. Роман немного успокоился, хотя ощущение провала где-то внутри не покидало его. Но казалось, что как-то все это переживется, словно бы показалось — и не было ничего, ни завещания родителей, ни решения Инги…

Однако реальность снова постучалась к нему с этим вопросом.

— Ром, я на завтра записалась на медкомиссию для теста. Ты ведь будешь в лаборатории завтра? Может, поможешь мне там сориентироваться?

Снова ощущение провала внутри и падения в пропасть, снова эти странные чувства отчаяния, ужаса, безнадежности. «Почему?» — задал себе вопрос Роман. Ведь он же сам столько лет отдал разработке программ оцифровки и адаптации киберличности в виртуальной среде, он знал большинство программ чуть ли не до каждой запятой в коде, понимал, как все работает, поддерживал контакт с теми киберличностями, что были оцифрованы в последние двадцать лет, он, казалось, был в курсе всего, что касалось посмертной виртуальной среды, ни секунды не сомневался в ее безопасности и пригодности для жизни сознания.

Страх за Ингу? Но фатальных случаев во время теста было крайне мало. Ну что может пойти не так? Да, это сложнее, чем посмертная оцифровка. Приходится вводить человека в глубокий наркоз, а дальше копировать его сознание и переносить копию в виртуальную среду, сохранив связь с мозгом спящего человека так, чтобы он при пробуждении мог интегрировать в себя опыт скопированной киберличности.

Помнится, было дело, разрывалась связь. Но тут скорее пришлось решать этическую проблему: имела ли право на существование клонированная киберличность, если клиент очнулся успешно в своем теле, но из-за разрыва связи его копия сознания осталась в виртуальной среде?

Впрочем, на эту тему давно уже был протокол… Да и связь с тех пор, кажется, ни разу не рвалась. Что еще? Была одна вещь — странная, малоизученная, но была. Многие люди, прошедшие тест, обращались потом к разным специалистам в области психического здоровья. Но сколько и с какими именно вопросами, Роман был не в курсе, да и руководство компании тоже: ведь обращение такого рода конфиденциально и собрать данные у сторонних специалистов было невозможно.

По страховке человеку полагалось бесплатное обслуживание в клинике при лаборатории, однако на предмет психического здоровья страховыми услугами никто из клиентов компании по оцифровке не воспользовался. Вероятно, считали врачей компании предвзятыми. Значит, что-то там внутри пошло не так — и люди не хотели, чтобы их потом уговаривали или переубеждали? Иначе зачем идти к сторонним спецам и платить им немалые деньги, когда можно было бы сделать то же самое бесплатно?

Еще одним пугающим фактом было то, что около четверти людей, прошедших тест, отзывали свои страховки. Вероятно, они же обращались потом к специалистам-психологам и психиатрам. Роман помнил точно один случай: женщина проходила тест, на тот момент ей было что-то около пятидесяти, хорошее здоровье, но потом она очень долго лечилась у психиатра, по ее признанию.

Это стало известным лишь потому, что она подала в суд, но потом уехала куда-то в горы и в итоге написала в компанию письмо, сообщив, что отзывает свой иск, потому что осознала истинную ценность жизни, в том числе благодаря этому опыту, и счастлива, что теперь определилась со своей картиной мира. Сказала, что теперь проживет остаток своих дней в полноте и гармонии с миром. От оцифровки она, конечно, отказалась окончательно.

Что это было? Роман не знал подробностей. Все люди, проходившие тест, проходили и психиатрическую комиссию. И во всех случаях были исключены острые и тяжелые расстройства. Что же тогда происходило?

Роман по работе нередко общался с теми киберличностями, которые разное количество лет существовали в виртуальной среде. И они ни на что не жаловались и, казалось, не демонстрировали никаких признаков деформации.

Он вдруг подумал, что компания не сильно много внимания уделяет этому вопросу. Но в остальном ведь все шло хорошо: около трех четвертей прошедших тест оставались в программе оцифровки и подтверждали завещания. А сколько было тех, кто, подписав страховку, даже и не думал проходить тест? А сколько было тех, кто покупал страховку с большой рассрочкой, где тест не предусмотрен условиями? И, тем не менее, они, не сомневаясь, вносили суммы каждый месяц…

Не дождавшись ответа о завтрашнем дне, Инга тут же спросила:

— Ром, а ты сам не хочешь пройти тест? Твои родители проходили вместе. Может, и нам?..

И тут Роман испытал самый настоящий ужас. Ужас, смешанный с удивлением: он боится того пространства, которое отчасти создавал он сам. Боится того состояния, которое, казалось, уже давно прочно вошло в обиход многих. Люди переписывались со своими умершими родственниками в интернете, оцифрованные личности продолжали жить и творить, развлекаться и общаться.

Да, были определенные ограничения, но ведь эволюция на месте не стоит, возможно, это просто еще одна ступень, новый вид человека, который может и должен развиваться новым путем, к этому пути нужно лишь грамотно адаптироваться, а прошло всего только двадцать лет с тех пор, как оцифровка стала доступной практически каждому, при наличии денег, конечно. Но уже начинали создаваться и государственные программы, и предложения со скидками, в общем, новая ступень активно развивалась, как и было положено на новом витке эволюции. Все не может быть гладко, но нужно идти вперед.

Все эти речи Роман сам не раз толкал на конференциях, презентациях и светских вечеринках. И всегда, казалось, верил в это сам.

Но сейчас он вдруг осознал, что его настоящее, глубинное отношение к оцифровке ему, собственно…. неизвестно. И с этим нужно было как-то разобраться, и желательно побыстрее.

Чтобы скачать книгу целиком, нажмите кнопку «В корзину»

БесплатноВ корзину